Анатолий Николаевич Сахаров — моряк от бога, отважный ледовый капитан, участник операции в Гренландском море по выводу из дрейфа парохода «Георгий Седов», лоцман и наставник, взрастивший целую плеяду настоящих морских волков.
Его отец, Николай Максимович Сахаров, в августе 1914 года привел «Святого мученика Фоку» из трагической полярной экспедиции. А сын с пятнадцати лет практически жил в море, служил матросом, боцманом, простым плотником, потом старпомом и, наконец, занял свое настоящее место — капитанский мостик.
Сахаров служил даже групповым капитаном зафрахтованных в Испании судов. Выказал железную силу воли, не позволив двум из них встать на зимовку в Арктике, где потом безнадежно застрял во льдах, кажется, целый флот.
В 1939-м Анатолий Николаевич принял под свое командование пароход «Сталинград». Во мраке полярной ночи моряки пополняли запасы топлива и пресной воды ледоколу «Иосиф Сталин», который месяц пытался пробиться навстречу «Георгию Седову», чтобы спасти его из ледового плена.
Между СССР и Финляндией шла война, из-за нее были проблемы с радиосвязью. Бушевал шторм, а у «Сталинграда», как назло, обнаружилась пробоина. В начале 1940 года пятнадцать часов подряд, в темноте, при высокой волне велась переброска угля со «Сталинграда» на «Георгий Седов». Ударяясь друг о друга, корабли прыгали в воде, как мячики.
Только антипатией нового начальника Главсевморпути Героя Советского Союза И. Д. Папанина можно объяснить то, что ни Сахаров, ни другие члены экипажа «Сталинграда» не были награждены за этот подвиг. Да, наш капитан был не из тех, кто гнет спину перед начальством. Совсем другую оценку получил его героизм у англичан.
Готовясь в 1942 году в Рейкьявике к отплытию в Архангельск, Анатолий Николаевич хорошо понимал, что ему предстоит рейс буквально на пороховой бочке: трюмы корабля забиты снарядами, на палубах красуются самолеты и танки, на борту масса пассажиров, среди которых есть и дипломаты.
13 сентября в «коридоре смерти», между Шпицбергеном и островом Медвежий, пароход был торпедирован в машинное отделение и начал быстро терять плавучесть. Капитан отдал распоряжение «всем покинуть борт», привязал тягу от парового гудка к поручням, и над морем разнесся протяжный, тоскливый звук, возвещая беду. Верный традициям, Сахаров последним покинул тонущее судно.
Спасся он чудом, сумев отплыть от воронки, забравшей жизни 21 человека. Людей подбирали проходящие корабли, и капитан Сахаров оказался на эскадренном миноносце «Джей-72», команда которого наблюдала за гибелью «Сталинграда» и видела в бинокли одинокую фигурку на мостике.
В Архангельске неожиданно пришло сообщение от посла Великобритании, что капитан Сахаров удостоен высшей английской награды — креста «За боевые заслуги». Орден вручался в сопровождении военного оркестра, давал право на аудиенцию у короля и выплату постоянной пенсии. Были и другие привилегии.
На настойчивые предложения «сверху» лишить себя этой чести следовал ответ: «От получения валюты могу отказаться. От ордена — никогда… Он останется в России».
Его отец, Николай Максимович Сахаров, в августе 1914 года привел «Святого мученика Фоку» из трагической полярной экспедиции. А сын с пятнадцати лет практически жил в море, служил матросом, боцманом, простым плотником, потом старпомом и, наконец, занял свое настоящее место — капитанский мостик.
Сахаров служил даже групповым капитаном зафрахтованных в Испании судов. Выказал железную силу воли, не позволив двум из них встать на зимовку в Арктике, где потом безнадежно застрял во льдах, кажется, целый флот.
В 1939-м Анатолий Николаевич принял под свое командование пароход «Сталинград». Во мраке полярной ночи моряки пополняли запасы топлива и пресной воды ледоколу «Иосиф Сталин», который месяц пытался пробиться навстречу «Георгию Седову», чтобы спасти его из ледового плена.
Между СССР и Финляндией шла война, из-за нее были проблемы с радиосвязью. Бушевал шторм, а у «Сталинграда», как назло, обнаружилась пробоина. В начале 1940 года пятнадцать часов подряд, в темноте, при высокой волне велась переброска угля со «Сталинграда» на «Георгий Седов». Ударяясь друг о друга, корабли прыгали в воде, как мячики.
Только антипатией нового начальника Главсевморпути Героя Советского Союза И. Д. Папанина можно объяснить то, что ни Сахаров, ни другие члены экипажа «Сталинграда» не были награждены за этот подвиг. Да, наш капитан был не из тех, кто гнет спину перед начальством. Совсем другую оценку получил его героизм у англичан.
Готовясь в 1942 году в Рейкьявике к отплытию в Архангельск, Анатолий Николаевич хорошо понимал, что ему предстоит рейс буквально на пороховой бочке: трюмы корабля забиты снарядами, на палубах красуются самолеты и танки, на борту масса пассажиров, среди которых есть и дипломаты.
13 сентября в «коридоре смерти», между Шпицбергеном и островом Медвежий, пароход был торпедирован в машинное отделение и начал быстро терять плавучесть. Капитан отдал распоряжение «всем покинуть борт», привязал тягу от парового гудка к поручням, и над морем разнесся протяжный, тоскливый звук, возвещая беду. Верный традициям, Сахаров последним покинул тонущее судно.
Спасся он чудом, сумев отплыть от воронки, забравшей жизни 21 человека. Людей подбирали проходящие корабли, и капитан Сахаров оказался на эскадренном миноносце «Джей-72», команда которого наблюдала за гибелью «Сталинграда» и видела в бинокли одинокую фигурку на мостике.
В Архангельске неожиданно пришло сообщение от посла Великобритании, что капитан Сахаров удостоен высшей английской награды — креста «За боевые заслуги». Орден вручался в сопровождении военного оркестра, давал право на аудиенцию у короля и выплату постоянной пенсии. Были и другие привилегии.
На настойчивые предложения «сверху» лишить себя этой чести следовал ответ: «От получения валюты могу отказаться. От ордена — никогда… Он останется в России».
