В фондах Волгоградского областного краеведческого музея хранится аптечка сестры милосердия 329-го полевого запасного госпиталя Александры Борисовны Гомазовой. Сестры милосердия занимались оказанием медицинской помощи раненым и больным в госпиталях.
Во время Первой мировой войны из-за нехватки кадров сестер милосердия начали готовить на краткосрочных курсах — по 6-8 недель. В результате к 1917 году в Красном Кресте работали около 100 тысяч сестер милосердия. Сестры объединялись в общины, которые находились в ведении Общества Красного Креста. Сестры милосердия работали не только в медицинских учреждениях, но и в госпиталях военного ведомства, лазаретах Земского союза и так далее.
На поле боя раненым оказывалась первая помощь в порядке само- и взаимопомощи, а также санитарами и фельдшерами. Она выражалась в наложении повязки и иммобилизации. Далее раненый следовал на передовой перевязочный пункт, где решался вопрос о дальнейшей эвакуации в госпиталь или лазарет, расположенный в глубоком тылу.
Вся работа военных медиков в начале Первой мировой войны строилась по принципам, заложенным и апробированным ещё в Русско-японскую войну. Суть их была в скорейшей эвакуации пострадавших вглубь страны, где уже в тишине и с достаточным медицинским оснащением проводится оперативное вмешательство и лечение. Большая часть раненых подлежала перемещению в госпитали Москвы и Петербурга, так как в других регионах страны лечебных учреждений не хватало. Действующую армию следовало как можно скорее освободить от раненых и больных, чтобы не ограничивать мобильность войск. Кроме этого, военное руководство всеми силами старалось избежать массового скопления раненых и больных солдат в тылу армий — справедливо опасались эпидемий.
Однако, когда хлынул широкий поток раненых, которых косили пулеметы, огнеметы, разрывные пули, осколочные снаряды, газы и шрапнель, оказалось, что эвакуационная система сбоит. В итоге раненые были вынуждены ждать перемещения на головных станциях погрузки в тыловые госпитали сутками, получив при этом только первичную помощь в перевязочных пунктах. Здесь больные терпели ужасные муки из-за нехватки помещений, персонала, а также питания. Хирурги не брались оперировать даже при проникающих ранениях в живот — это не предписывала инструкция, да и квалификация врачей была недостаточна.
Фактически вся работа медиков на первых этапах заключалась только в десмургии. Огнестрельные ранения лечились даже в госпиталях преимущественно консервативно, что приводило к массовому развитию раневых инфекций. По самым скромным подсчетам порядка 60-80% всех эвакуируемых вглубь страны раненых и больных не подлежали такой длительной перевозке. Этот контингент должен было получать медицинскую помощь на ранних стадиях эвакуации, а такие бесполезные переброски огромного количества людей осложняли состояние здоровья. Это не было приметой только русской армии — во многих странах господствовала подобная идеология. Однако уже в конце 1914 года во Франции врачи поняли, что эвакуация в тыловые госпитали приводит к неоправданным потерям. В итоге Парижское хирургическое общество обратилось с инициативой организации раннего оперативного вмешательства. Именно во Франции выработали новую для военной медицины концепцию «золотого часа», согласно которой пациентам со множественными ранениями помощь должна быть оказана в течение первого часа.
