Сразу после освобождения Харькова советские солдаты обнаружили в городе многочисленные следы чудовищных преступлений гитлеровских оккупантов. Уцелевшие жители рассказывали о массовых казнях, зверских пытках и издевательствах немцев над мирным населением и нашими военнопленными. Были обнаружены массовые захоронения жертв гитлеровских оккупантов. В частности, место казни выше 15 тысяч харьковских евреев, в основном женщин, стариков и детей, в Дробицком Яру. 

Получив на руки новые неоспоримые доказательства зверств германской армии, советское руководство приняло решение провести первый полноценный судебный процесс над оказавшимися в плену исполнителями преступных приказов.

15 декабря 1943 года начался Харьковский судебный процесс над немецкими военными преступниками, принимавшими участие в военных преступлениях на территории Харькова и Харьковской области в период их оккупации. Это был первый из открытых советских судебных процессов над иностранными военными преступниками. Суд проходил в здании Театра оперы и балета на улице Рымарской в военном трибунале 4-го Украинского фронта.

Судили трёх гитлеровцев: капитана Вильгельма Ландхельда, унтерштурмфюрера СС Ганса Рица, старшего ефрейтора немецкой тайной полевой полиции Рейнгарда Рецлава и советского коллаборациониста водителя «душегубки» М. П. Буланова, обвиняемых в массовом уничтожении жителей.

Харьковский процесс продолжался 4 дня: с 15 по 18 декабря 1943 года.

18 декабря 1943 года все обвиняемые были признаны виновными в совершении преступлений, предусмотренных частью первой Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года, и приговорены к смертной казни через повешение. На следующий день в присутствии более 40 тысяч харьковчан преступники были повешены на Благовещенском рынке, где ранее оккупанты сами проводили массовые казни.

Некоторые материалы первых советских трибуналов над немецкими военными преступниками и их пособниками были представлены на Нюрнбергском трибунале в качестве доказательств. Харьковский процесс создал юридический прецедент, закреплённый позже Нюрнбергским трибуналом: «Приказ не освобождает от ответственности за геноцид».