«стены внутренней галереи, посреди которой поднималась лестница, были уставлены полками с книгами; добавочные залежи находились в одном из чуланов верхнего палубообразного этажа. Мне было лет восемь, когда, роясь там, среди „Живописного Обозрения“ и Graphic'a в мраморных переплетах, гербариев с плоскими фиалками и шелковистыми эдельвейсами, альбомов, из которых со стуком выпадали твердые, с золотым обрезом, фотографии неизвестных людей в орденах, и всяких пыльных разрозненных игр вроде хальмы, я нашел чудные книги, приобретенные бабушкой Рукавишниковой в те дни, когда ее детям давали частные уроки зоолог Шимкевич и другие знаменитости». Владимир Дмитриевич пользовался этой частью библиотеки летом, и, очевидно, осенью интересовавшие его издания путешествовали в Петербург и оседали в домашнем книжном собрании, поэтому его сын и напишет, что в петербургскую библиотеку «постепенно переходило кое-что и из вырского…»