Иногда из мозаики фотоальбома складывается целая картина ушедшей эпохи. В фондах нашего музея хранится альбом семьи Набоковых-Рукавишниковых 1896–1897 годов в массивной коричневой кожаной обложке, на которой видны следы от утраченных серебряных накладок: владелец альбома обменял их на продукты в блокадном Ленинграде. В 1977 году альбом был подарен музею Владимиром Петровичем Зепновым, сыном повара Рукавишниковых Петра Николаевича Зепнова.

Велосипедные прогулки были такой же частью усадебной жизни в конце XIX века, как собирание грибов, игра в теннис и пикники; это был не только досуг, но и повод приятно провести время с соседями и родственниками — собственно, как и сейчас.
Мы знаем, что для Набокова велосипед — лирический образ, шуршащий колёсами по тропинкам памяти — и, конечно, на страницы стихов и прозы он прикатил из семейной истории, связанной с родителями писателя: в 1897 году Владимир Дмитриевич Набоков сделал предложение Елене Ивановне Рукавишниковой во время одной из таких велосипедных прогулок недалеко от Вырской Мызы по дороге в деревню Грязно. В «Других берегах» Набоков пишет:
«Материнские отметины и зарубки стали мне столь же дороги, как и ей, так что теперь в моей памяти представлена и комната, которая в прошлом отведена была ее матери под химическую лабораторию, и отмеченный — тогда молодой, теперь почти шестидесятилетней — липою подъем в деревню Грязно, перед поворотом на Даймищенский большак, — подъем столь крутой, что приходилось велосипедистам спешиваться, — где, поднимаясь рядом с ней, сделал ей предложение мой отец, и старая теннисная площадка, чуть ли не каренинских времен, свидетельница благопристойных перекидок, а к моему детству заросшая плевелами и поганками».