«Кто сказал, что надо бросить песню на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне». Знаменитая строчка из поэмы «Василий Тёркин» Александра Твардовского относилась не только к красноармейцам. И если с нашей стороны фронта играли на гармонях и баянах, то у линии окопов противника можно было услышать губную гармошку.
Этот музыкальный инструмент был необычайно популярен в Германии с XIX века и неофициально считался национальным. Изобрел его берлинский часовой мастер Христиан Фридрих Людвиг Бушман в 1821 году. Инструмент, получивший название «аура», представлял собой металлическую пластину с 15-ю прорезями, которые закрывались соответствующими стальными язычками. По задумке автора его детище было скорее камертоном, а не музыкальным инструментом. Ноты в нем были расположены в хроматическом порядке и извлекались только при помощи выдоха.
Другой немецкий часовщик — Маттиас Хонер — наладил массовое производство. В 1930-е годы фирма Hohner получила большой заказ на поставку губных гармоней для немецкой армии. Поэтому почти у каждого солдата вермахта были губные гармошки. На фронте фашисты обычно прятали инструмент в левый верхний карман кителя, рассчитывая, что в случае попадания пули в эту область, он примет удар на себя.
Как вспоминают фронтовики, играли немцы с большим мастерством. У наших солдат не получалось так играть на трофейных инструментах. Особенно популярной была австрийская народная песня «Ах, мой милый Августин». Кстати, в «Песенке о нацистах» Леонида Утесова во вступлении использован именно этот мотив.
Во время Второй мировой войны из-за дефицита дерева и металла, которые шли на нужды фронта были произведены первые губные гармошки с пластиковым корпусом-гребенкой. После войны тысячи трофейных губных гармошек хлынули в СССР, сделав этот инструмент, пусть всего лишь на время, но очень популярным среди советских людей.
Наш музейный предмет — губная гармошка немецкого солдата — найдена на местах сражений на Кандалакшском направлении и передана в дар музею поисковыми отрядами Ковдорского округа.
